Тел.: +7 (3522) 55-11-22
E-mail: info@oblast45.ru
На 73-м году жизни после тяжелой болезни скончалась поэтесса, автор и исполнитель песен Людмила Туманова.
Зауральская поэтесса Людмила Туманова выбрала творческий путь почти сразу после окончания школы. Она училась в студии при Курганском областном театре драмы, работала помощником режиссера Курганской студии телевидения. 24 октября 1963 года по пути на работу ей было нанесено в спину двенадцать ножевых ранений. Из-за этого Людмила Туманова на всю жизнь была прикована к инвалидному креслу.
Несмотря на трагические события, женщина не отчаялась и начала писать стихи, а чуть позже – песни. Пленка с ее записями попала на радиостанцию «Юность», и в январе 1969-го песня Тумановой «Стюардесса» прозвучала на всю страну. В 1969 - 1984 годах Людмила Анатольевна сотрудничала с детской редакцией Курганского телевидения, и написала более тридцати сценариев и пьес. Осенью 2005 года в Кургане вышел второй сборник стихов и песен «Вот мой портрет».
Информацию о смерти поэтессы корреспонденту «Область 45» подтвердил курганский журналист и друг Людмилы Тумановой Вячеслав Аванесов.
- Люда несколько лет болела онкологией. Она очень быстро угасла. Но достойно прожила свою жизнь. Была одной из самых первых бардов в России. Её стихи всех взволновали. Песни называли ласточками, которые несут людям радость. Мы с Людой дружили все эти годы, я помогал ей, приносил домой пенсию. Она была настоящим бойцом. Таких людей нам не хватает сейчас, - поделился Аванесов.
О Людмиле Тумановой рассказывалось в радиопередачах СССР, России, США, Венгрии. Она снялась во многих авторских видеофильмах и телепередачах. Её творчеству и судьбе посвящены документальный фильм «Нежность» свердловского ТВ, снятый по заказу Центрального телевидения, и цикл музыкальных передач радио «Мария» в Санкт-Петербурге, сообщает сайт «Лица Зауралья».
ЗВОНОК ЧЕРЕЗ ВЕЧНОСТЬ
Я нашел ее через журнал «Юность»…
Завязалась душевная, духовная, сердечная переписка. Ей было нелегко – молодая, красивая, полная жизненных сил, творческого накала, невероятно талантливая и… прикованная к постели…
Тот роковой из двенадцати удар ножем в темноте попал в позвоночник…
Мы переписывались с нею, и мне открывался необъятный океан чувств, желаний, стремлений, таланта. Мы же тогда были целиком в стремлении уехать на родину, в далекий, незнакомый, но зовущий из глубин тысячелетий, Израиль. И изгон с работы, и преследования, и – психбольница, когда Лея с полуторагодовалым сыном сидела «в блокаде» в 12-тиметровой комнате рабочего общежития.
Люда знала о нашем желании выехать, и вопреки многим, даже близким, которые полностью порвали с нами связь, продолжала переписку.
И это – человек, полностью зависящий от них…
Однажды, перед днем моего рождения, о котором мы совершенно забыли, пришла посылочка. Мы ее раскрыли и увидели маленькую магнитофонную бабину. Как раз у нас оказался подходящий магнитофон — приданное Леи…
И вдруг зазвучало что-то неземное. Мы были очарованы. Маленький Додик проснулся и не хотел засыпать в нашей полуторакомнатной квартирке. Даже враждебно настроенные соседи – татары (это нас с ними разделили фанерной перегородкой, соорудив из трехкомнатной квартирки – две), даже они – так далекие от искусства – замерли от музыки, звучавшей через стенку.
Это были песни: и соло, и дуэт, и на несколько голосов, и хором, в сопровождении виртуозной гитары или ансамбля гитар. Ангельский женский голос заполнял весь дом. Оказалось, что Людмила специально на день моего рождения записала концерт и лично ее, и нескольких других песен. Это она одна, которой даже сидеть долго невозможно, на двух магнитофонах соорудила все это великолепие…
— Эрик, это тебе на «день ангела… \Ангел (малах) – посланец В-вышнего.\ Люда, действительно, была нашим посланцем. Она писала слова, музыку, сама играла на гитаре и сама – пела… Пела и одна, и на несколько голосов, и… хором… И это все сделал один человек, ограниченный физически во многом. Одна хрупкая женщина с двумя магнитофонами, до которых сама не может добраться…
Мы бежали из советии, вернее, нас выбросили в течение 5-ти дней, два из которых были выходными. Слава Б-гу, нам нечего было вывозить…
Вена… Самолет «Эль-Аль». И вот мы над морем огней Тель-Авива, расположившегося возле безбрежного ночного Средиземного моря…
Кибуц «Ашдот-Яков», заиордания, граница с Иорданией и Сирией… Пришел ящик с нашим «багажем». В аэропорту Внуково полностью «распотрошили»: отобрали все газеты, записи, магнитофонные пленки… В ящике — наш допотопный магнитофон «Днепр».
Отрываем магнитофон, а там… на бабине пленка…
Включаем, и над лужайками кибуца, над пальмами рощ, над плодоносными ореховыми деревьями, через бассейн и дальше к розовым скалам Голанских высот понеслась неземная музыка с ангельским голосом нашей Люды. Это был невероятный сюрприз «пропустившей» советской власти.
Прощальный привет Людмилы Тумановой.
Кибуцники (пожилые и молодые, не понимающие ни слова по-русски) исходили нежностью, грустью, радостью и верностью своим «корням». Ведь все первопроходцы были студентами из далекой России…
Через пару лет я переписал бабину на стандартную аудиокассету.
Люда была, жила с нами, и с нашими детьми, и с друзьями из кибуцов, а потом – и с жителями Кирьят-Шмона, годы находившимися под советскими «катюшами», и с солдатами Армии Обороны Израиля, где я служил полковым врачом, и с нашими пациентами…
Я проводил публичные лечебные выступления перед новоприбывшими из СССР. Почти всегда я вспоминал Людмилу, рассказывал о ее судьбе, спрашивал – не знают ли ее, ставил послушать ее песню… Потом Люда скажет по телефону, что получала наши первые открытки, за которые ее незабвенную маму вызывали в «Белый дом» (резиденция КГБ); даже дошла посылочка через Англию. Несколько людей передавали ей, что слышали на лечебных вечерах мой рассказ о Л.Тумановой и ее песни…
Но это все потом – во время первого «разговора через вечность»…
Прошли годы, долгие и нелегкие годы… Кибуцы, Кирьят-Шмона под ливано-советскими «катюшами» (от 2-х до 30 в день в течение 6-7-и лет); выросло «поколение бомбоубежиц», которые были уверены, что нет более надежного и домашнего места, чем протухлое, сырое, холодное и мрачное бетонное бомбоубежище. В тяжелейшие времена и там звучал согревающий и несущий Надежду голос… Три войны… Хайфа с лечебными вечерами для новоприбывших, а потом – для пострадавших от Чернобыля… И переполненные залы (200-700) очарованно слушали далекий и такой близкий голос, завораживающие мелодии, тайную тишину Одиночества… Одиночество…
— Где ты, наша Люда? – звучало в замершем зале…
Мчались-летели годы, и я внезапно резко до боли вспомнил Люду, ее прощальный концерт, записанный на старинной бабине магнитофона. Пленка иссохлась, зачерствела, стала осыпаться магнитной шелухой… Нашел специалиста, который возродил ее. Мы (и все многочисленные друзья) опять стали млеть, таять, уходить в Вечность под чарующий голос, под виртуозные звуки ее гитары, под артистизм Высочайшего класса…
Я перевел эту запись, подарок Люды на мой день рождения, на компакт-диск. И он зажил своей отдельной жизнью…
А где же Люда, что с нею, жива ли?..
Чудным путем через интернет вышел на Анатолия. Завязались деловые отношение (выпуск моей книги). Во втором телефонном разговоре я и спрашиваю:
-У вас все такие буйные в Новосибирске?..
-А я — родом из Кургана…
-Из Кургана… А вы, а ты… Может быть, да – откуда… Людмила Туманова?..
-Людмила Анатольевна?.. Да я же вырос на ее песнях. Мой отец старинный поклонник ее таланта…
Анатолий дорогой… Может…
Я вышлю вам через интернет ее адрес и телефон…
Дорогой Анатолий, если бы ты только мог понять, что ты сделал для нас!..
В-вышний родил тебя точно во времена нашего выезда, чтобы через 32 года послать – найти нам Люду… Будь ты благословен и твои родители, вырастившие такого отзывчивого и человечного сына — тоже…
Мы жили, как в бреду… Писал ей письма, послал все свои книги, кассету с лечебным сеансом, ее же компакт-диск… Каждый день по нескольку раз телефонные долгие гудки из далекого уральского Кургана… Занято… Не отвечают…
Ах, как мы нуждаемся в добрых людях! Только сам, страдавший, мучавшийся, может понять другого и – помочь ему… «Сытый голодного не понимает»…
Вечер. В зале полумрак. Мы с Леей замерли у телефонных аппаратов. Все приготовлено для записи: «Авось, на сей раз выйдет?..»
— Алло… Люда? Людмила Туманова?..
Усталый, чуточку постаревший, далекий, но такой до боли близкий и родной голос… (Я тогда еще не знал, что нас разделяют 4 часа временной разницы).
— Да… А кто это говорит?..
— Эрик… Ты помнишь меня?.. Ленинград…
— Конечно, Эрик. Я уже получила от тебя весточки через Анатолия. Я никогда не забывала вас. Когда-то мне передавали дважды привет с твоих лечебных выступлений… Я получила две открытки… После второй мою маму (Ты знаешь, что ее уже нет со мною?..) тогда вызывали в «Белый дом»… Каждый раз, когда были сообщения из Израиля, сердце мое замирало… Я все ждала встречи… Свитер, который вы тогда прислали, и до сих пор в хорошем состоянии…
Как вы? Как Лея?
— А она тоже сидит возле меня и слушает тебя. Ты не представляешь, как мы рады, что наконец дозвонились…
— Эрик, я все-все помню. Вы всегда были в моем одиночестве… Я так вся сияю, что если бы выключить свет, то комната была бы освещена ярким и теплым светом…
***
Это был первый «звонок через вечность»…
Люда, наша Люда, как хотелось бы повидать тебя, посидеть, побеседовать, вспомнить, окунуться в ностальгию, в нашу трудную, но незабвенную юность…
***
Тебе нелегко одной. Единственная сестра – далеко. Друзья и сами нуждаются в помощи… Одинокая женщина пригорюнившись сидит у одинокого оконшка в маленькой комнатке и ждет. Ждет свою Музу…
Я уверен, что Г-сподь недаром повстречал нас заново. Это послужит толчком для твоего творчества, новым подъемом и расцветом небывалого таланта. Мы – с тобою…
Добрые люди (слава и благодарность им всем) не забудут, не оставят своего курганского соловья, свою Надежду, свое Одиночество.
Люди сделайте благо – для себя. Плата будет и здесь и в Будущем.
Д-р Иегуда (Эрнст) Мендельсон